Джавадова С.Р. ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ РИСКИ МИГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

Введение: Глобализационные процессы, характеризуемые элементами либерализации и минимизации ограничений практически во всех сегментах международных отношений, оказывают аналогичное влияние и на миграционный компонент трудовых отношений между государствами, определенно влияющий на политику как государства реципиента, так и государства-донора. Возрастающая интенсивность влияния процессов глобального характера на общества с системным образом жизни затрагивает в том числе и национальную политику в рассматриваемом регионе Центральной Азии. Характер миграционных процессов в данном регионе стал предметом исследования Письменной Е.Е., Рязанцева С.В., Тикунова С.В., изучавших особенности данных процессов в рамках Евразийской миграционной подсистемы [1], а также правовые аспекты в рамках данной подсистемы были подробно изучены в работе Ворониной Н.А. [2]. В этом контексте миграция стала одним из основных экономических ресурсов региона, в частности Таджикистана, Узбекистана, Киргизии и Казахстана, выходцы из которых составляют большинство трудовых мигрантов в Российской Федерации [3]. Жители Центральной Азии также мигрируют в некоторые части Европы, в Китай, с которым, как и в случае с РФ имеют тесные трудовые соглашения. Все больше жителей стран Центральной Азии переезжают в такие страны назначения как Турция и Южная Корея, переезд в которую также облегчается двусторонними трудовыми соглашениями, в частности, с Узбекистаном и Киргизией [4]. Однако основной целью участников миграционного процесса в регионе является не только трудовая деятельность, но и получение образования. Образовательная миграция, задействующая молодежь, несет в себе как потенциальные выгоды, так и риски для отдельных стран Центральной Азии. Учитывая, что наиболее высокая степень миграционной активности приходится на лиц в возрасте от 19-35 лет, а также учитывая количество жителей региона, переезжающих на постоянное место жительства в страны назначения, странах может наблюдаться снижения уровня трудоспособного населения, в частности молодежи в Центральной Азии, его старение и снижение потенциала поддержки пожилого населения.

В числе рисков нельзя не учитывать и личностные трудности, с которыми может столкнуться мигрант в новой социальной среде, где зачастую проявления традиционно-консервативного мышления «не жалуют» общества постмодернистского типа, таким образом человек может просто не прижиться, или же напротив, пересмотреть свои взгляды и расширить идеологические рамки, результатом чего становится постепенное отхождение от поддержания национальной идентичности, а впоследствии зачастую ставит под вопрос его желание вернуться на родину [5]. С другой стороны, в силу ослабления морально-этических принципов и роста национального самосознания в условиях отделения от привычного этнокультурного уклада возможно вовлечении в противоправную деятельность в стране пребывания. Учитывая, что в большинстве случаев за мигрантом сохраняется гражданство страны исхода, инциденты безоговорочно отражаются на имидже его страны.

Однако как не велики и вполне реальны угрозы развития самих стран исхода миграционных потоков, большинство глубинных изучений производятся с акцентом на последствия прибывания данного потока мигрантов в страну приёма. Очевидные последствия оттока населения из региона Центральной Азии, приводящие к социальным, политическим и экономическим угрозам развития региона все же не являются повесткой для обсуждения широкого круга исследователей, системный анализ массовой миграции для этих стран остается ограниченным, тем самым повышая актуальность данного исследования.

Безусловно, миграция приносит региону и выгоды в виде человеческого капитала и финансовых переводов, систематически осуществляемых мигрантами своим семьям. Так, до начала периода пандемии COVID-19 подобные вливания едва не составляли половину ВВП, в частности, Таджикистана — 40-45%, 30-35% Киргизии, а также 10-15% ВВП Узбекистана. В условиях пандемии Центральная Азия впервые со времен рецессии 1995 года, связанной с переходом региона к рыночной экономике, столкнулась с экономической рецессией 2020 года, где нехватка человеческого капитала и рост безработицы за рубежом лишь подчеркивают место и влияние миграции на экономический сегмент региона и его зависимость от данного процесса [6].

Основной целью работы является определение рисков миграционных процессов для стран Центральной Азии, а также последствий, с которыми может столкнутся регион в случае роста трудовой и образовательной миграции с перспективами получения ПМЖ в стране назначения. Учитывая, что регион является крупнейшим донором рабочей силы в рамках Евразийской подсистемы, вопрос о его дальнейшем развитии связан с определением всех рисков, на основе которых государства смогут вести грамотную миграционную политику, минимизируя ее издержки.

Методы: Разнообразие аспектов данной проблемы потребовали использование автором  сочетания различных методов прикладного научного исследования, что позволило комплексно выявить и оценить поставленные проблемы, а именно всестороннее изучить степень зависимости экономик стран Центральной Азии от миграции, а также всевозможные последствия данного явления в ключевых секторах государств региона, влияние массовой миграции на внутриполитические, экономические и социально-демографические области.

Результаты и обсуждение:

На территории Центральной Азии вопрос экономически мотивированной миграции не терял своей актуальности уже с момента распада Советского Союза. Учитывая демографическую особенность региона, где уровень рождаемости в несколько раз превышает уровень смертности и, соответственно, скорое увеличение числа трудоспособного населения, с растущим спросом на получение качественного образования, своевременного трудоустройства и повышении уровня благосостояния, а внешняя миграция становилась альтернативным, для кого-то безвыходным вариантом [7]. Этому благоприятствовала нехватка рабочей силы в некоторых странах на пространстве Евразийского миграционной системы, в частности Российской Федерации, вплоть до сегодняшнего дня являющейся основным направлением трудовой и образовательной миграции жителей Центральной Азии. По данным Министерства внутренних дел Российской Федерации на 2018 год, основными странами-донорами трудовых мигрантов являются Узбекистан — 2 007 407 человек, Таджикистан — 1 018 497 человек и Кыргызстан — 351 959 человек. Однако трудовая миграция из стран Центральной Азии характерна для не только для низкоквалифицированной рабочей силы, но и для квалифицированных кадров, не сумевших получить доход пропорциональный качеству своего труда. В данном случае мигрировав за рубеж большинство специалистов не решаются возвращаться на родину в силу неудачного опыта и следуя процедуре получения ПМЖ, в данном случае в РФ, где принятая в 2006 году президентом В. Путиным государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом, где под термином «соотечественники» понимаются выходцы из стран бывшего СССР, что, соответственно, упрощает процесс получения гражданства РФ [8]. Напрямую переговоры о введении статуса двойного гражданства велись с несколькими странами бывшего Советского Союза, но с 2005 года договоренность о двойном подданстве заключена только с Таджикистаном [9]. Результатом подобных договорённостей стал внушительный отток населения, по данным МВД России в Таджикистане только в 2016 году их число составило 14 тыс. человек в возрасте от 20-50 лет, без перспектив возврата на родину, где правительству нечего им предложить. Российские паспорта имеют уже сотни тысяч граждан Таджикистана, сотни тысяч других намерены его получить. Эта тенденция вызывает беспокойство поскольку нельзя исключить теоретическую возможность использование юридического права государства защищать своих граждан, а именно будущем фактор гражданства может быть использован в качестве повода для военного вмешательства на территорию как такового суверенного государства. Однако данное предположение является лишь крайностью, но не снимает со счетов возможность политического влияния на Таджикистан со стороны Москвы.

Учитывая спрос внешнего трудоустройства среди мигрантов, к 2010 году основным драйвером выезда за рубеж молодых граждан Центральной Азии является получение высшего образования. Основываясь на результатах исследования, проводимом в 2019 году под эгидой Международной организации по миграции, самый высокий процент желающих обучаться зарубежном являются выходцы из Казахстана – 62,5%, Узбекистана – 60,5%, с небольшим отрывом следуют Таджикистан – 48,8% и Кыргызстан -38,8% [10]. Основными мотивами данного тренда выступают:

• Стремление к получению качественного образования и поиск перспектив самореализации;
• Желание «повидать» мир, оказаться в новой среде;
• Опасение национальных и иных меньшинств за перспективы своего существования в данном регионе в силу устойчивых трендов исламизации, в том числе нередко агрессивной;
• Стремление выхода из-под влияния мнений и традиций местного общества;
• Внешнее стимулирование, связанное с тем, что экономически более развитые государства заинтересованны в притоке молодежи, а впоследствии новой рабочей силы, сравнительно недорогой;
• Воздействие СМИ, как пропаганды привлекательного образа жизни.

Стоит учитывать тот факт, что обучение за границей способствует неизбежному видоизменению устоявшихся взглядов и привычного восприятия студентами социальной и политический обстановки, побуждая к постоянному сравнению и расчёту возможностей дальнейшей самореализации в результате чего не малое число выпускников зарубежных вузов задумывается о перспективах возврата на родину и решает остаться за рубежом, не редко с расчетом на получения ПМЖ, что положило начало феномену «невозвратной молодежи».

В целом, миграционные процессы Центральной Азии во всех своих проявлениях оказывают существенное воздействие на общую социально-демографическую, экономическую и политическую ситуацию в странах региона:

• Социально-демографический фактор

На сегодняшний день воздействие невозвратной молодежной миграции в странах Центральной Азии носит крайне ограниченный характер. Так, в Казахстане относительный объем однозначно невозвратной молодежной миграции (молодые люди, выехавшие из Казахстана на постоянное место жительства в период между 2009-2019 гг.) колеблется в пределах от 0,15 до 0,2 процента от общего количества молодых людей [11]. Аналогичные выводы можно сделать практически по всем государствам региона. Данное воздействие обусловлено высоким уровнем рождаемости соотносительно с процентом оттока населения стран. Вместе с тем, возможно зафиксировать негативное влияние на развитие семейных отношений выходцев региона, в частности Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана, что обусловлено недостатком детей родительского внимания и участия в воспитании, что в первую очередь касается трудовых мигрантов. Кризис института семьи в странах Центральной Азии, а также рост числа разводов в регионе, что значительно влияет на деформацию традиционного менталитета народов. Немаловажен и фактор социализации подростков, находящихся в вынужденной трудовой миграции вместе с родителями, когда, будучи в особо восприимчивом возрасте происходит попадание в иную культурно-цивилизационную среду что зачастую может повлиять на процесс дальнейшего воспроизводства национальных ценностей и обычаев, а в долгосрочной перспективе способно привести к кризису национальной идентичности.

Важным социально-демографическим фактором является в том числе и ухудшение здоровья мигрантов, главным образом из-за формирования хронических заболеваний, что связано как с тяжелыми условиями труда и проживания, так и со сменой климатических условий жизни, а также производственных травм. В Таджикистане и Узбекистане, дополнительно к указанным проблемам, выделяется рост венерических заболеваний и количество ВИЧ-инфицированных граждан; опрошенные эксперты убеждены, что эта динамика связана в том числе и с трудовой миграцией. Также фиксируется ухудшение состояния здоровья женщин, оставшихся на родине. Данный фактор увеличивает спрос граждан на государственные услуги здравоохранения, а также возлагает на руководство ответственность за совершенствование и увеличения спектра услуг системы государственного здравоохранения, повышения их качества, что соответственно требует финансовых затрат и подготовки, нередко и привлечения иностранных квалифицированных кадров в рамках данной сферы.

• Экономический фактор

Негативные последствия миграции на экономику стран Центральной Азии в широком смысле не просматриваются, скорее наоборот, миграция является донором экономик стран Центральной Азии, однако таковые всё же прослеживаются в отдельных секторах экономики, что возможно рассмотреть на примере нехватки трудовых ресурсов в инженерно-технологическом секторе Республики Узбекистан. Данная проблема особенно ощущается в этой стране с периода взятия руководством курса на «модернизацию и индустриализацию» [12]. С увеличением количества инвестирующих в Узбекистан местных и иностранных инновационных компаний ощущается нехватка квалифицированных и высококвалифицированных специалистов, как результат «утечки мозгов и рук» из страны, что соответственно сужает внутренний рынок подготовки и формирования кадров и повышает затраты на привлечение иностранных специалистов данной сферы. Более того, с недавнего времени в Узбекистане начинает ощущаться нехватка дешевой трудовой силы, преимущественно в регионах. Данная тенденция дефицита рабочей силы на локальном рынке труда зачастую прослеживается в сельской местности, в следствие нахождения в трудовой миграции большей части мужского населения.

Определенные трудности как следствие миграции возникают в том числе и при формировании бюджета стран Центральной Азии, чему способствует тот факт, что налоговые выплаты на доход осуществляются мигрантами по месту работы, следственно в страну пребывания. Данная тенденция способствует сокращению поступления средств в бюджет, а также определенно затрудняет деятельность государства в претворении социальных обязательств и государственных услуг. Однако, учитывая масштаб внешней миграции, к примеру в Узбекистане, где с 2016 года руководство кардинально поменяло отношение к данному вопросу, учредив Агентство внешней трудовой миграции и его 14 филиалов, сделало ставку на организованную миграцию. Данный шаг предусматривает координацию миграционных потоков, социально-правовую защиту мигрантов, а также обеспечение охраны труда и здоровья трудящихся за рубежом граждан. Согласно постановлению Кабмина Республики Узбекистан от 2016 года, легальные трудовые мигранты, коими являются зарегистрированные в единой миграционной базе лица, даже получили возможность начисления стажа, при условии своевременной оплаты социального сбора [13]. Учитывая положительный эффект заинтересованностью и содействием государства в миграционном вопросе, данная сфера требует существенных финансовых затрат и сил на решение проблем мигрантов, а именно финансирование программ переподготовки и профориентации, постоянно увеличивающиеся расходы на социальные, языковые и реинтегрирующие программы, а также программы помощи мигрантам, попавшим в тяжелую ситуацию.

• Политический фактор

По мнению большинства исследователей процессов в Центральной Азии, внешняя миграция, преимущественно молодого населения, обладает зримыми политическими последствиями для внутренней политики данных стран. Во-первых, миграционная мобильность влияет на участие населения в выборных процессах местных органов власти. По мнению кыргызских экспертов, данная тенденция приводит к аполитичности населения, соответственно, к снижению чувства патриотизма, с учетом факта вынужденного трудоустройства вне своей страны, сосредоточенности на собственных проблемах и недоверия правительству своих государств [14]. В данном случае миграционный опыт в значительной степени влияет на деполитизацию мигрантов, в силу неверия в возможность улучшения ситуации в своей стране, что усиливает тенденцию невозвратной миграции или постоянного нахождения в ней.

Во-вторых, отмечается угроза вовлеченности, в особенности молодых граждан, в радикально-религиозные организации и влияния проповедников фундаментализма, что часто наблюдается при нахождении в миграции на территории Российской Федерации. Соответственно возникают риски проведения данными лицами религиозно-агитационной деятельности по возвращении на родину.

В-третьих, прослеживается тенденция формирования мигрантами собственных национальных сообществ «единомышленников», основанных на солидарности во мнениях и взглядах, в особенности во всем что касается социально-экономических аспектов, что впоследствии перерастает в тесные связи внутри группы. Таким образом не исключена возможность преобразования подобных сообществ в политические движения, что в противовес вышеизложенному наблюдению об аполитичности мигрантов, аналогично имеет основания для предположений. С учетом числа представителей стран Центральной Азии за рубежом, а также последующего роста миграционного потока, мигранты могут составлять наиболее политически активную группу граждан, отстаивающую свои права и обладающие определенным влиянием на политику своей страны. Исходя из данного предположения, можно опровергнуть популярное в регионе высказывание ««меньше людей в стране — меньше проблем у государства». В условиях миграции, в особенности у молодежи, расширяется политический кругозор, молодые люди видят и привыкают жить в условиях свободы слова и выражения своего мнения, обретая навык отстаивания своих интересов. Как следствие в будущем, именно молодежь с подобными взглядами имеет шансы составить большую часть среднего класса и привнести элементы либерального мышления и лоббирование проведение реформ в большинстве своём традиционных обществах стран Центральной Азии.

В-четвёртых, внешняя миграция усиливает геополитическую зависимость стран Центральной Азии от принимающих стран, в первую очередь — Российской Федерации (для Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана — в существенно меньшей степени и от Казахстана), где пророссийские взгляды достаточно высоки. Поддерживая тесные связи с Российской федерацией местные элиты не идут вразрез с мнением народа, в то же время заручаясь российской поддержкой как дополнительным источником собственной легитимности.

4. Выводы:

В ходе проводимого исследования, посредством собственных наблюдений и изучения авторских работ в контексте данной проблематики, автор пришел к выводу что в ему удалось обозначить наиболее видимые угрозы миграционных процессов для экономического, политического и социального ландшафтов стран Центральной Азии. Следует также отметить, что последствия миграции для данного региона не являются частой темой для обсуждения широкого круга экспертов и любителей, в данном случае акцент чаще делается на последствиях данного процесса для принимающей стороны, что подчеркивает актуальность более углублённого изучения данного вопроса авторами исследовательских работ.

5. Заключение

На основе полученных результатов можно заключить что в целом миграционные процессы в странах Центральной Азии не смотря на массовый характер явления, по большому счету не наносят серьёзного ущерба непосредственно социально-демографическому аспекту развития региона, благодаря устоявшейся тенденции роста воспроизводства населения и спроса на низкооплачиваемую рабочую силу в странах выполняющих роль принимающей стороны. В то же время данный аспект увенчается рисками невозвратной миграции, потерей национальной идентичности в период миграционного опыта, аполитичности граждан, или, напротив, формирование более требовательного, готового отстаивать свои интересы и права слоя населения. Исследование данного явление также привело к выводу что, согласно внешнеполитическому аспекту, миграционные потоки исходящие из стран Центральной Азии делают их уязвимее по отношению к странам реципиентам, а также определяют отдаваемые ими предпочтения в рамках ведения внешней политики, в то же время согласно внутриполитическому аспекту, миграция имеет тенденцию видоизменять устои общества, запускать процесс назревания реформ под давлением гражданского общества, тем самым показывая прямую зависимость политического аппарата страны, авторитарного (Таджикистан) или полу-авторитарного (Узбекистан, Казахстан) от воли народа, что впоследствии скажется на дальнейшем развитии стран региона исходя из выбранного ими внутриполитического вектора развития.

Литература:

1. Письменная Е.Е., Рязанцев С.В., Тикунов В.С. Географические особенности трудовой миграции в контексте евразийской интеграции // Вестник Московского университета. Серия 5. Социологические науки. 2014. № 1. С. 42–51
2. Воронина Н.А., Внешняя трудовая миграция в условиях евразийской интеграции: правовые аспекты // Труды института государства и права Российской академии наук. Право. 2017. № 1. С. 94–108.
3. ФСБ впервые за 20 лет раскрыла число приехавших работать иностранцев [Электронный ресурс] //: РБК. Экономика. [сайт]. [2019]. URL:

https://www.rbc.ru/economics/16/08/2019/5d5560979a7947af4fa8a883 (дата обращения: 21.02.2021)

4. Корея и Узбекистан расширяют сотрудничество в сфере трудовой миграции [Электронный ресурс] //: Спутник. Миграция. [сайт]. [2017]. URL: https://uz.sputniknews.ru/migration/20171114/6817197/koreya-uzbekistan-trudovaya-migraciya.html
5. Олимов М.А., Олимова С.К. Трансформация идентичности в миграции: этничность и религия (на примере Таджикской трудовой миграции в России) // Вестник Томского государственного института. История. Политологические науки. 2019. № 1. С.158–164.
6. Центральная Азия: Первая экономическая рецессия за четверть века [Электронный ресурс] // Блоги Всемирного банка [сайт]. [2020]. URL: https://blogs.worldbank.org/ru/europeandcentralasia/central-asia-first-economic-contraction-quarter-century (дата обращения: 21.02.2021)
7. Третье десятилетие независимости: как растет население Центральной Азии? [Электронный ресурс] //: Central Asian Bureau for Analytical Reporting. [сайт]. [2020]. URL: https://cabar.asia/ru/trete-desyatiletie-nezavisimosti-kak-rastet-naselenie-tsentralnoj-azii (дата обращения: 21.02.2021)
8. МВД РФ. Официальный информационный пакет о Государственной программе по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерации соотечественников, проживающих за рубежом. URL: https://xn--b1aew.xn--p1ai/upload/site1/document_file/OIP.pdf (дата обращения: 21.02.2021)
9. Договор между Российской Федерацией и Республикой Таджикистан об урегулировании вопросов двойного гражданства // Посольство Российской Федерации в Республике Таджикистан. URL: https://dushanbe.mid.ru/priem-v-grazdanstvo-rossijskoj-federacii-v-uprosennom-poradke (дата обращения: 22.02.2021)
10. Международная организация по миграции. Внешняя молодёжная миграция в странах Центральной Азии: анализ рисков и минимизация последствий // PUB2019/121/R. Ед. хр. 61–63.
11. Молодежь Казахстана: статистический сборник, 2013-2017. // Астана: Комитет по статистике Министерства национальной экономики Республики Казахстан, 2018. — С. 98
12. Алексеев И., Бутенко А., Жуткова Е., Нуриев Р., Полунин К., Раджи М., Степаненко А. Узбекистан—окно возможностей. // Международная консалтинговая компания BCG. 2019. С. 11–
13. Трудовая миграция: ждёт ли Узбекистан будущее Японии или Южной Кореи [Электронный ресурс] //: Спутник. Аналитика. Ташкент. [сайт]. [2021]. URL: https://uz.sputniknews.ru/analytics/20201117/15423658/Trudovaya-migratsiya-zhdt-li-Uzbekistan-buduschee-Yaponii-ili-Yuzhnoy-Korei.html
14. Sagynbekova. International Labour Migration in the Context of the Eurasian Economic Union: Issues and Challenges of Kyrgyz Migrants in Russia // University of Central Asia. 2017. №39. P. 10–22.